15 декабря 2010 года на окраине Житомира работники Службы внутренней безопасности задержали старшего лейтенанта и лейтенанта службы борьбы с незаконным оборотом наркотиков житомирской милиции во время получения взятки в размере 15 тысяч долларов США. После этого начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков УМВД в Житомирской области был объявлен в розыск, а в январе 2011 года прокуратура сообщила, что экс-начальник ОБНОН Сергей Дзюбенко задержан. Позже появилась информация, что сотрудники житомирского ОБНОНа под руководством начальника организовали преступную группировку: подбрасывали наркотики, получали взятки и т.п.
В начале марта Житомирский районный суд изменил меру пресечения экс-начальнику ОБНОНа с содержания под стражей на залог в сумме почти 165 тыс. грн.
Сергей Дзюбенко в эксклюзивном интервью Житомир.info рассказал о причинах громкого дела против сотрудников житомирского отдела борьбы с наркотиками, наркоторговцах, которые стали «потерпевшими», свидетелях, у которых выбивали показания, и многом другом.
Мы начали бороться с наркопреступностью не только на территории области
- Все началось с того, что мы в своей работе активно занимались борьбой с незаконным оборотом наркотиков. В 2010 году начали достаточно активно бороться с организованной наркопреступностью не только на территории Житомирской области, но фактически на территории всей Украины: Ровенская область, город Киев, Киевская область, Винницкая область, Хмельницкая. Наверное, такие наши активные действия привели к тому, что криминальные структуры вступили в коррупционные связи с отдельными чиновниками, имеющими контроль над правоохранительными органами, которые все это дело против нас и заказали.
- Сколько вы до этих событий проработали в милиции?
- В милиции – 18 лет, а непосредственно руководителем ОБНОН Житомирской области – 10 лет.
- Дело считаете однозначно заказным?
- Без сомнения, я был уверен в этом и когда нас задержали, когда все это началось. Я видел, какие проводились проверки перед этим. Это началось еще летом 2010 года, когда работники внутренней безопасности говорили, что я буду им платить по 2,5-3 тысячи долларов в месяц, фактически подталкивали меня к совершению преступления: если нужно платить такие деньги, то их нужно где-то взять. Были разные проверки безосновательные, я предупреждал нашу внутреннюю безопасность, что если будете нас безосновательно проверять, то буду обращаться к министру МВД. Потом были провокации различные: к моим сотрудникам подходили какие-то малоизвестные люди, просили, что бы им продали наркотики. Т.е. нас провоцировали на совершение каких-либо преступлений, потому что меня нужно было до конца 2010 года убрать с этой должности.
- Почему не обратились к министру?
- Сейчас я бы уже обратился, но в то время я верил, что если я работаю на благо общества, на государство, то никто не посмеет совершить такое наглое «черное дело». Не думал, что люди могут до такого опуститься: снять с должности уволить из органов, возбудить незаконное уголовное дело, арестовать и два года держать под стражей – это не люди, как звери какие-то.
- Кроме Вас по делу еще проходят ваши бывшие подчиненные
- Да, всего по делу нас 12 подсудимых, их них 9 – работники органов внутренних дел, мои подчиненные.
С 2007 года я получил 14 ведомственных наград, а оказалось, что мы уже действовали как ОПГ
- Год шло досудебное следствие, уголовное дело было в прокуратуре, а потом было передано в суд. Когда все это только начиналось, то были громкие заявления, чтобы я не мог получить поддержку и защиту ни у начальника УМВД области, ни у руководства МВД, хотя наш отдел всегда был на хорошем счету. Работники внутренней безопасности ездили в министерство, ходили в областную прокуратуру и рассказывали, что за Дзюбенко 9 трупов, он убивал людей, забирал квартиры, у него есть особняки, состояние, есть дом в Испании и так далее. Создавалась аура негативная, а потом провокации относительно молодых работников, задержание и потом уже пошла «волна». Насколько мне известно, в апреле-мае 2011 года прокуратура уже разобралась в ситуации, и стоял вопрос о закрытии уголовных дел, нашем освобождении из-под стражи. Но, наверное, испугались, что мы не остановимся и молчать не будем, поэтому дело решили передать в суд.
- О чем вы не будете молчать?
- О том, что, по сути, просто развалили ОБНОН, который я создавал 10 лет и который входил в пятерку лучших по Украине и имел грандиозные результаты по борьбе с наркопреступностью. Я был 28 раз награжден различными ведомственными наградами МВД Украины. С 2007 года, когда по документам сфабрикованного дела начала действовать наша «преступная группа», я получил 14 наград. Т.е. никто нашей ОГП не видел все это время, а тут нашлись несколько человек, которые «увидели».
- Но прокуратура продолжает настаивать, что дело возбуждено законно и все основания для этого есть
- А что им говорить? Что они незаконно возбудили дело, был развален областной отдел по борьбе с наркотиками и 5 человек незаконно продержали под стражей 2,5 года? Насколько я знаю, новое руководство областной прокуратуры и внутренней безопасности уже разобралось и некоторых работников уволили из органов. Но есть корпоративная солидарность, нельзя «упасть лицом в грязь». Когда нас задержали, это было поднято на такой уровень, что об этом знал и министр внутренних дел, и генеральный прокурор, и президенту докладывали, что задержали «оборотней в погонах».
- Помнится, Вас объявляли в розыск
- Я не скрывался, а был на больничном. И меня вызывали в прокуратуру не как подозреваемого, а как свидетеля. Но для того, чтобы создать резонанс, распространили информацию о том, что я в розыске. В процессе досудебного следствия это все рассыпалось. На слушаниях все становится очевидным.
Наркоторговцы стали потерпевшими, а наркоманы – свидетелями
- Есть свидетель, который во время досудебного следствия был одним из основных, давал разоблачающие, якобы, нас показания. Потом в суде он заявил, что против него возбудили дело и сказали: «Пиши на Дзюбенко, на его подчиненных, будешь все писать нормально – мы тебя выпустим». Человек наркозависимый, более 15 лет употребляет наркотики, после трех дней в изоляторе временного содержания у него началась «ломка» и он подписал то, что ему сказали. Другого свидетеля в 12 часов ночи спецподразделение в масках задерживало, декабрь месяц, 15 градусов мороза. Его привезли в прокуратуру в носках, тапочках и шортах. И это так действует прокуратура, которая должна быть эталоном законности. Если мы – преступники, то доказывайте нашу вину законными методами. Еще один свидетель выступает в суде, показывают видео его допроса, а он весь в синяках. И следователь даже не спрашивает, откуда у него телесные повреждения. В зале суда судья задал вопрос о побоях и свидетель рассказал, что ему дали подписать уже готовый протокол, он отказался и следователь прокуратуры, который расследовал дело, бил его лицом об стол.
- А с доказательствами как?
- Один пример с изъятием денег, которые мои сотрудники якобы требовали: двух моих оперативников задерживают, а деньги находят за 15 км от того места, где их задержали.
- У вас, наверное, хорошие адвокаты
- У меня нет адвокатов, я сам защищаюсь. У меня был адвокат, но я понял, что в этой ситуации нужно разбираться самому, лучше меня никто не разберется, потому что нужно это уголовное дело пропустить через себя, посторонний человек не защитит.
- У Вас есть юридическое образование?
- Да, у меня два высших юридических образования: юридическое общее в области правоведения и второе – в сфере управления правоохранительной деятельности. Я защищаю не только себя, но и своих бывших подчиненных, которые оказались в этой ситуации. Это моя ответственность и сколько у меня будет сил и здоровья – я буду их защищать.
- Дело могут закрыть?
- Дело уже закрыть не могут, суд может принять или обвинительный, или оправдательный приговор, я не знаю, какое решение будет принято. Дело расследуется по старому Уголовному кодексу, я как юрист вижу, что доказательств нашей вины нет. По 12 эпизодам нам вменяется сбыт наркотиков, но ни в одном случае наркотики не изъяты, вещественных доказательств нет.
- А как тогда доказывают вашу вину?
- Со слов наркоторговцев, которых мы когда-то привлекали к уголовной ответственности, они выступают потерпевшими в этом деле. По нашим материалам против них были возбуждены уголовные дела, но их вызвали в прокуратуру и сказали: или ты идешь в тюрьму, или пишешь, что тебе эти наркотики подбросили. И какой у человека выход? 90% свидетелей обвинения говорят в нашу пользу, я не говорю уже об около 70 свидетелях со стороны защиты.
- Т.е. пострадавшие от ваших профессиональных действий оказались потерпевшими?
- Один из нынешних потерпевших, из Николаева, проходил у нас по делу о канале поставок кокаина. Мы, благодаря оперативным мероприятиям и техническим средствам установили группу, которая из Испании привозила в Житомир кокаин в замороженной рыбе, трейлерами через Одесский порт. Мы эту группу устанавливаем, задерживаем, а этот человек приезжает в Житомир, покупает кокаин, чтобы потом поехать в Николаев, там его употреблять и распространять. Проводятся оперативные мероприятия, мы его и всю группу задерживаем, а теперь нас обвиняют в том, что мы ему подбросили кокаин. Но мы в суде предоставили оперативные данные, где видно, что этот человек общается с наркоторговцем. А нам прокуратура вменяет, что мы ему наркотики подбросили. Доходит до маразма. Есть в деле эпизод по Попельне, когда мы в доме сбытчика наркотиков изъяли 22 пакета с коноплей, а теперь нас обвиняют в том, что 21 пакет – это его, а один пакет мы подбросили. А этот человек уже осужден и на суде признал все 22 пакета, но один из пакетов приписывают нам.
Люди действовали цинично, по-звериному, чтобы выполнить заказ криминальных структур
- «Борцы за справедливость» за счет общественного резонанса смогли получить желаемый результат, рассказывая, что мы убийцы, что у нас есть нарколаборатория, взятки берем. Провели более 15 обысков, но ни одного грамма наркотиков не нашли, ни одного доллара «взяток» не изъяли. Моей жене рассказывали, что у меня есть пять любовниц и я им всем купил квартиры. Эти люди действовали цинично, по-звериному, чтобы добиться своих меркантильных интересов и выполнить заказ криминальных структур.
- Их интерес был убрать Вас с должности начальника ОБНОН?
- Можно было убрать с должности и другим путем: уволить из органов внутренних дел под каким-то предлогом, сказать где-то в уголке, что мне пора на пенсию.
- А почему же так не сделали?
- Они знали, что добровольно я не уйду со своей должности, поэтому выбрали радикальный метод, пошли «по крови». Чтобы закрыть, арестовать, загнать в угол, чтобы не мог вырваться.
- Если будет оправдательный приговор, вы вернетесь на работу в милицию?
- Я еще не принял для себя решение, но, скорее всего, я туда не вернусь. Вернуться в структуру, которая не смогла меня защитить… Хотя я обращался в то время к руководству, к министру МВД Могилеву, я объяснял ситуацию. Обращался к президенту Украины. За все время пребывания под стражей, когда расследовалось уголовное дело и начался суд, я написал около 600 жалоб и заявлений, но реакции не было. Я понял, что люди, которые защищали государство и общество, никому не нужны, важнее оказались слухи, которые распространяли.
- Какие отношения с бывшими коллегами?
- Сейчас, после того, как меня выпустили под залог, нормальные отношения, здороваются, общаются, советуют держаться и воевать за свою свободу. А когда нас задержали, то коллеги, наверное, испугались. Никто не ожидал, что можно поступать таким образом – без доказательств, без вины задерживать людей, бросать их за решетку. И если сегодня задержали руководителя областного отдела, то завтра на его месте может оказаться любой другой сотрудник. И тогда все молчали. Моим друзьям в правоохранительных органах говорил, что 100% не меньше 12 лет он будет сидеть, не лезьте, а то вам же будет хуже. После того, как меня арестовали, были очень серьезные проверки в управлении МВД, наказали там многих сотрудников, моих товарищей, коллег по надуманным поводам. Репрессии были очень серьезные. Значит, кто-то дал «добро» на такие действия незаконные. Я думаю, что все станет на свои места и справедливость в этом мире есть.
- Семья вас поддерживала?
- Меня поддерживали абсолютно все: жена, дети, мои родители, родители жены, ближайшие друзья, которые не имеют отношения к правоохранительным органам. Во время пребывания под стражей у меня родилась дочь, я ее увидел первый раз через полтора года после рождения.
«Есть марихуана, есть опиум, есть маковая соломка. Зачем тебе этот героин в Киеве, зачем кокаин из Испании?»
- Мне один высокий чиновник в СИЗО говорил: «Сергей, есть марихуана в Житомире и области, есть опиум, есть маковая соломка. Зачем тебе нужен был этот героин? Зачем тебе этот героин в Киеве, зачем кокаин из Испании, нарколаборатория в Хмельницкой области? Сиди себе спокойно, не высовывайся, дослужился бы себе до званий, рангов». Но у меня такой характер, что хотелось быть лучшим, чтобы мои сотрудники имели опыт работы, задержания. Я всегда с ними ездил на задержания, хотел показать своим личным примером, чтобы они учились… С другой стороны – все равно нужно бороться. Я считаю, что мы делали хорошее дело. А почему так случилось – возможно, кто-то не разобрался до конца, возможно, надо было высшему руководству выслушать и нашу позицию. Хочется доказать свою невиновность, чтобы не было слухов глупых, которые ходят обо мне и моих коллегах. Вывод – нужно быть, в первую очередь, мудрым. Как говорят: «Умные из таких ситуаций выходят, а мудрые в них просто не попадают». Это будет для меня каким-то уроком в жизни, понятно, что бесследно это не пройдет, и здоровье подорвано, и морально было тяжело. Вообще сейчас тяжело делать выводы, только месяц на воле…
- Что вы сделали в первую очередь, когда суд выпустил под залог?
- В первую очередь – к семье, родители, жена и дети, у меня двое детей – мальчик и девочка. А потом будничная работа, уголовные дела, суды. Здоровье нужно поправить, хожу сейчас лечусь, потому что в застенках здоровье очень быстро теряется. Жизнь идет своим чередом, и я думаю, что мы сможем доказать свою невиновность, что это было или чьей-то серьезной ошибкой, хотя я в это не верю, или это было «черное дело» и виновные по закону будут наказаны.
- Вы будете искать виновных, чтобы их наказать?
- Нет, я не буду искать виновных, они и так известны, если посмотреть на наше уголовное дело под другим ракурсом. Это и следователь, который завел это уголовное дело, и в следственном изоляторе признавал, что «здесь нет организованной группы, но мы пишем организованная группа, потому что так надо». Я понимаю, что его кто-то заставил это сделать, но если бы он отказался, второй, третий, четвертый отказались, то этого дела бы не было. Но человек пошел на этот шаг, значит хотел за это получить какие-то блага, должности или звания. Там есть и оперативники, которые провоцировали и подбрасывали «доказательства».
- Это исполнители, а заказчики?
- Я думаю, что в моем нынешнем статусе очень трудно найти заказчиков. Конечно, хочется, чтобы справедливость была в этом мире, а с другой стороны – их Бог и так накажет.
- Вы верующий человек?
- Да. И находясь в СИЗО ты еще больше начинаешь верить в то, что Бог существует и он не оставляет людей, которые за него молятся и в него верят.
