В сентябре 1994 года тысячи белорусских первоклашек сели за школьные парты. И совсем недавно президентом их страны был избран Александр Лукашенко. В мае 2005 года эти ребята отгуляли свой последний звонок в 11 классе – президентом их страны оставался Александр Лукашенко. Летом 2010 года часть из этих ребят уже получили дипломы о высшем образовании – президентом их страны все еще был Александр Лукашенко.
Выросло и сформировалось целое поколение. Большинство этих людей воспринимают завтрашние президентские выборы, как очередную уже заведомо известную и предрешенную «элегантную победу» Лукашенко. И вряд ли большинство из них будет спекулировать на тему честных/нечестных выборов. Нехороших выборов, выбора не по закону в Сильной и Процветающей не бывает. Да и можно ли представить во главе Синеокой кого-либо еще, кроме «бацьки». Честно говоря, и я, севший за школьную парту при Советской власти, не представляю себе такую кандидатуру.
Я также родился и вырос на белоруской земле. Являюсь обладателем национального паспорта Республики. Однако уже пятый год не живу в стране, которую со временем мне все труднее называть Родиной.
Как могло так случиться, что Беларусь, расположенная в центре Европы, превратилась в «Полицейское государство»? Что термин «Последний диктатор Европы» стал почти официальной припиской западных СМИ перед фамилией Лукашенко? Что где-нибудь в Берлине о стране, находящейся от Германии на расстоянии менее чем суточного переезда на автомобиле, многие могут сказать только то, что когда-то читали в газете о нашем президенте. А некоторые могут вспомнить свою историю. Несколько лет назад мой знакомый привез в Минск своих друзей, выросших в Восточном Берлине. Пройдя по широким и пустым ночным улицам столицы Республики, они дружно заявили: «Мы попали в детство. Это - ГДР».
Я могу частично согласиться с теми, кто утверждает, что все дело в короткой генетической памяти. Почему короткой? Наверное, пассионарность моего этноса просто сгинула в свое время где-то под Грюнвальдом. После этого судьбу нации обуславливал кратчайший путь между Москвой и Варшавой, по которому периодически перекатывалась то одна, то другая армия. И даже не 40-е годы прошлого века стали самыми страшными в этом плане. Задолго до той войны был еще «Кровавый потоп» – война 1654-1667 годов с Московским царством. По масштабам национальной катастрофы ее можно сравнить с еврейским Холокостом. Потоп унес жизнь каждого второго белоруса – из 2,9 млн. жителей государства уцелело лишь 1,4 млн. К слову, сам термин «белорусец» Московский царь Алексей Михайлович ввел в обиход именно во время Потопа. Так стали называть литвинов, присягнувших Московскому царю. А еще говорят, что знаменитая терпимость белоруса ко всему, «абы не было вайны», родилась именно тогда.
Могу также согласиться и с теми, кто считает, что выступления конца 80-х - начала 90-х прошлого столетия, предшествующие развалу Союза, были для Беларуси скорее не Национальной революцией, как скажем для прибалтов или части украинцев, но именно Антиноменклатурным выступлением в рамках новой советской действительности «с человеческим лицом». Речь шла далеко не о национальной идентичности минчанина или витебчянина, а о том, в каком ключе продолжать идти к коммунизму – в исконном Ленинском или еще каком-то.
О том, что стране подарили Независимость, что она не была готова к ней, а потому Лукашенко и пришел к власти – на волне «реставрационных» настроений – писали уже не раз и в Беларуси, и за ее пределами. Но любопытно, а скорее поучительно другое. Путь от избранного президента к полноправному хозяину, к «бацьке», Лукашенко прошел фактически за два года.
Так, 14 мая 1995 года в стране был проведен первый референдум, по итогам которого президент «закрепил» данные электорату обещания об интеграции с Россией, о предоставлении русскому языку государственного статуса, о возвращении советской символики, а также обеспечил себе право распускать парламент. Через полтора года, 24 ноября 1996-го, в стране прошел второй референдум, после которого страна проснулась, уже будучи государством с президентской формой правления. Сам же президент до конца года сформировал новый двухпалатный парламент – Национальное собрание, депутатов Нижней палаты которого назначил лично из числа лояльных ему депутатов разгоняемого парламента. Дальнейшие политические шаги Лукашенко не так важны по большому счету – его абсолютная власть в стране уже была установлена. Скорее, все дальнейшие события были банальным цементированием, закатыванием под асфальтобетон всего, что удалось вырвать сразу. И практически с полного согласия населения. Многотысячные митинги конца 90-х… Минская милиция и силы спецназа довольно скоро обрели богатейший опыт по их разгону. Вместе с ними своему мастерству учились и провластные журналисты.
К слову, выйти в Минске на митинг, как и тогда, в конце 90-х, так и сегодня – шаг далеко не безопасный. Идя на несанкционированное мероприятие белорусской оппозиции (а надо сказать, что они всегда либо несанкционированные, либо через часок-другой по ряду причин становятся таковыми), человек в лучшем случае рискует получить дубинкой по спине или голове, в худшем – оказаться в СИЗО.
Перед президентскими выборами 2006-го власть напрямую пригрозила, что все, кто выйдет на площадь, будут рассматриваться через призму уголовной статьи о терроризме. И зная по опыту, что белорусская власть вполне в состоянии воплотить в жизнь подобную угрозу, на площадь вышли тысячи людей. Позже, всех, кто сутками стоял под открытым небом, а также большую часть тех, кто регулярно приходил и приносил вещи, еду, лекарства (несмотря на март, стояли морозы), посадили. Судили, правда, не по уголовному, а по административному кодексу. А после отсидки полагающихся ему «административных суток», человек практически наверняка теряет учебу, если учиться, и работу, если работает. Зачастую работодатели даже не утруждают себя придумывать какой-нибудь благовидный предлог для увольнения неблагонадежного сотрудника. Знакомый дипломированный журналист после «неправильного» прошлого долгое время не мог в Минске устроиться на работу. В результате, имея многолетний стаж журналисткой работы, ему пришлось устроиться грузчиком в магазин «Витебские ковры», откуда его через два месяца «попросили по собственному желанию» с подсказкой, что указание пришло сверху. Людям, в которых Республика не нуждается, сознательно перекрывают любые возможности к существованию, вынуждая тем самым уехать из страны.
В 2006 году людей, в основной массе студентов, с площади забирали новенькие зеленые и вместительные «автозаки» производства Минского автомобильного завода. После того, как часть людей вышла из СИЗО, а часть из Жодинской «восьмерки» (именно в эту единственную в стране тюрьму для пожизненного заключения отвезли часть задержанных, в том числе и меня, потому, что в столичных СИЗО уже не хватало мест для «политических»), они, по сути, оказались с волчьим билетом на дальнейшую учебу в стране. Летом через выделенные для оппозиции с Запада средства почти все студенты уехали в Европу. И, несмотря на то, что в перспективе очень мало из них осталось учиться в Праге, или в Варшаве, зеленые минские «автозаки» в народе прозвали «Западным экспрессом».
Возвращаясь на этом фоне к личности Лукашенко, приходит на ум мечта еще одного знакомого журналиста-земляка. Он мечтает когда-нибудь сделать психологический репортаж из камеры-одиночки – с ним, с Отцом нации. Тема для репортажа уже давно и твердо выбрана: Одиночество. И в этом он прав. Отец – один. Временами, в массы вылезают слухи-домыслы о его невнятном психическом состоянии – наверное, вранье. Все-таки говорить часами и взахлеб он умеет. Причем говорить убедительно. А вот в том, что доверяет считанным по пальцам людям – вполне вероятно.
Для меня до сих пор неясно, чем окончиться завтрашний вечер в Минске, какой будет первая ночь после дня выборов. Что касается меня, то я просто откажусь от своего права поучаствовать в этой интригующей забаве через местное посольство Республики. Потому что уже практически свыкся с мыслью, что начинаю забывать смысл понятия «Моя страна», начинаю забывать город, вырастивший меня. Но вряд ли останусь безучастным при виде очередного избиения людей на улице. Бьют больно. Еще больнее ломают дух. И я знаю, о чем говорю.
Автор: Андрей Сантарович, Комментарии
