Мы договорились с Матвеем Хреновым об интервью на следующий день после сессии городского совета, на которой депутаты проголосовали за его увольнение.
Матвей Владимирович встретил нас на своём рабочем месте в 8 утра. В кабинете было прохладно после утреннего проветривания, техническая работница заканчивала «влажную» уборку, почти бывший заместитель мэра подписывал какие-то документы.
Увидев нас с фотографом, он отложил бумаги в сторону и предупредил, что на разговор у него час – на 9 утра назначено совещание с мэром.
«Рабочее время чиновника тратится на прием граждан, совещания, встречи. А реально поработать можно или до, или после, или дома»
Вы назначили время для интервью за час до начала официального рабочего дня. Часто ли приходилось начинать рабочий день раньше, чем в 9 утра?
Да. Практически всегда. Рабочее время чиновника тратится на прием граждан, совещания, встречи. А реально поработать можно или до, или после, или дома. Подумать, почитать. О стратегиях я вообще молчу. Это вещи, которые надо просто выносить за рамки официального времени работы. Приход домой – для меня это не был уход с работы. Все равно была почта с собой в телефоне, были вещи, которые нужно было прочитать, вещи над которыми надо было подумать. К сожалению, это часто было в ущерб общению с теми же детьми.
Как семья относилась к ненормированному графику? Как реагировала жена, как реагировали дети? Не было ли каких-то конфликтных ситуаций в семье на почве того, что отца и мужа нет дома?
У меня нормальная семья, возникали разные ситуации, конечно. Не всегда все были в восторге от этого, но глобально – семья была поддержкой, все относились с пониманием. Если нет поддержки в семье, очень тяжело занимать любые большие должности. Я всегда знал и знаю, что дома порядок. Потому что, честно говоря, я не думаю, что после ухода отсюда, я смогу быть дома больше. Работы не станет меньше, но просто это будет другая работа.
Депутаты проголосовали за вашу отставку практически под вечер. Очевидцы рассказывают, что вы покидали сессионный зал с широкой улыбкой на лице. Расскажите, чем она была вызвана? Чему радовались?
Чувству глубокого облегчения.
Почему? Здесь все настолько плохо?
Нет, но есть груз проблем, груз ответственности. То, что я говорил: ты – дома, а думаешь о работе. Постоянная серьезная психологическая нагрузка. Здесь люди, особенно высшего уровня, работают в хроническом и глубоком стрессе. Это сказывается на определенных вещах. Вот за этим ощущением постоянного и хронического стресса я скучать не буду.
«Я не буду скучать по чувству хронического стресса»
Можно ли сказать, что вы «выгорели» на работе? Перегорели за время, проведенное на должности?
Я думаю, отчасти. В каких-то моментах, наверное, да. Но сказать, что совершенно – нет.
Насколько мне известно, вы давно хотели уйти с должности. Как минимум, еще полгода назад. Почему не уволились еще тогда, что сдержало?
Наверное, тогда это была просто мысль, которую я от себя, отчасти, гнал. Потому что были большие обязательства. Но в какой-то момент я осознал, что количество проектов не уменьшится никогда. Они всегда будут перетекать из одного в другой. Мой уход связывают с определенными возникшими проблемами, но я откровенно говорю, что это не так. Сегодня эта проблема, две недели назад была другая проблема, через две недели будет новая проблема. Всегда будет что-то, с чем можно связать мой уход.
Почему решили написать заявление именно сейчас? Какая соломинка сломала спину верблюда?
Именно сейчас возникла серьезная альтернатива, которую надо достаточно быстро решить. Это, наверное, было основным фактором.
Подвернулась более интересная работа? Или она, возможно нескромный вопрос, лучше по деньгам?
Это нормальный вопрос. Мне очень грустно, что в нашей стране стесняются говорить о деньгах. Это одна из наших проблем. На самом деле все имеет свою цену. И мое личное время тоже имеет свою определённую цену, которую я знаю.
Для меня лично – важнее интересность проекта. Возможно, этот проект мне более интересен, возможно, он более личный для меня. Да, финансовая составляющая здесь тоже важна. Но глобально проект очень интересен для меня, как для Матвея Хренова, а не как для чиновника.
Стало ли ваше заявление неожиданностью для мэра и были попытки как-то вас отговорить от такого решения?
Нет, никаких попыток отговорить меня не было. Сергей Иванович прекрасно понимает, что если человек принял решение, то дальше это уже будет не работа. Он принял мое решение. Были обсуждения: как правильно это сделать, как провести через сессию, кто будет следующим. Это тоже очень важно было и для него, и для меня. Больше говорили об этом.
Почему я спросил про попытки отговорить. В свое время главред нашего сайта написала блог под названием «Один, совсем один…». Так вот складывается впечатление, что мэр – один в поле воин. Человек держит колоссальное количество цифр в голове, контролирует много вопросов лично. Нет ли ощущения, что команда, которая приходила вначале, она разваливается?
Есть прекрасный гуру-менеджер Ицхак Адизес, который разработал четыре «витамина» бизнеса. Первым – являются люди-инноваторы. И то, что Сергей Иванович попал в ТОП рейтинг инноваторов Украины, это абсолютно объективный факт. Человека, более склонного к инновациям, я в своей жизни не видел. Это то, что меня в нем восхищало, восхищает и будет восхищать.
Это всегда имеет как преимущества, так и негатив для членов команды. Люди, которые работали с Сергеем Ивановичем в бизнесе и политике, это понимают. Он такой человек. Это черта его характера. Да, это дает отпечаток на людей, которые с ним работают. Ты или это принимаешь, или не принимаешь. Вот он такой.
«Развал команды был бы, если бы случился коллапс. Коллапса нет»
Вы, получается, это не приняли?
Ну, причем тут… Я многому от него научился, я принимал это для себя, я был часто согласен, был не согласен, мы спорили и это – нормально. Мы на многие вещи смотрим абсолютно по-разному. В принятии важных решений – нет правильных решений. Ты можешь оценить только через года, что было правильно и что было неправильно.
По моему мнению, есть много вещей, которые он должен был бы делегировать в большей мере. Это было бы результативнее. Но иногда он не успевает этого сделать, потому что у него в голове слишком много мыслей. Это черта характера.
Если подвести черту: команда разваливается или трансформируется?
Команда меняется и это – нормально. Да и задачи меняются. Время меняется, ценности меняются, все меняется. Развал команды был бы, если бы случился коллапс. Коллапса нет.
«Мы на многие вещи смотрим абсолютно по-разному»
В день своего назначения в своем Facebook вы написали: «Місто потребує велику кількість змін, покращень. Розуміючи це, я погодився на цю посаду. Сподіваюсь за строк своєї роботи реалізувати свої ідеї». Какие идеи удалось реализовать полностью?
Первое – здравоохранение. Мы реально сдвинули «глыбу» с места. Открываются новые амбулатории. Две уже сданы, еще одна, думаю, в течении месяца будет сдана. Создан центр семейной медицины. Город Житомир абсолютно готов к реформе. Электронная запись к доктору, компьютеризация, проект приемное отделение, новые операционные. Это то, что было сделано в сфере медицины.
В культуре возникало много проблем. Объективных, субъективных, политических, не политических. Изменилось качество проведения мероприятий. Это не исключительно моя заслуга, но я имел к этому отношение. Тут есть и заслуга Сергея Ивановича. «Культурная версия» - это было их детище, а мы просто придали этому общегородского веса. То качество проведения Дня города, проведение городских мероприятий – многие города могут этому позавидовать. Позавидовать качеству контента, его современности, его актуальности. Наш Полумарафон – это очень круто. По Украине – это чаще всего коммерческие мероприятия, а у нас это делает город.
По образованию – это разгрузка образования, изменение меню в детских садах, мой лично любимый проект в образовании – лабораторные комплексы. Я балдел от того, что мы делаем. Это было очень классно.
Это то, что вспоминается быстро.
После вашего назначения, на следующий день мы с вами общались в нашей студии, и я задал вам вопрос: нет ли ощущения, что входите в «Авгиевы конюшни»? Вы ответили, что есть. Сейчас, когда вы уходите, эти «Авгиевы конюшни» стали немного чище или все осталось так как есть?
Не все осталось так, как есть. Многие вещи были видоизменены, но я не знаю стало ли лучше… Стало по-другому.
Житомиряне относились к вам по-разному. Одни говорили, что вы на своем месте, специалист. Другие говорили: родственник Розенблата, такой же, как и все, может участвовать в схемах и т.д. Иногда это пишут реальные люди, иногда - нет. Как вы к этому относитесь и реагируете ли вообще?
Я вообще не представляю, как человек может в себе держать столько. Это вопрос не только по мне. Честно говоря, многие семьи реагируют по-разному. Я лично знаю случай, когда людей обвиняли вплоть до измены супругам. Это было плодом больной фантазии пишущего человека, но у людей начинались в семьях проблемы. Я конечно не буддист, но кармически, по-моему, оно вернется. Это перебор, слишком уж много грязи. Те люди, которые это читали и в это верили – ребята, если вам это нравилось, то, наверное, вы этого заслуживаете. Мне лично это было неприятно, я от этого отписался.
Но вы читали?
Некоторое время читал, потом отписался. Поначалу было смешно, потом – даже мытье рук не помогало. Это было грязно, это было неприятно, это была неправда. Конечно, зачастую берется крупица какой-то правдивой информации и поливается соусом из говна. Ну, окей. Я отписан от всех них, и только иногда с друзьями мы смотрим действительно какие-то смешные штуки.
Из этой серии: когда я с супругой был в Будапеште и мы гуляли по улице, боты написали, что я с любовницей в Берлине. Мы с женой потом по этому поводу посмеялись и дальше пошли гулять, наслаждаться Дунаем.
«Многие вещи были видоизменены, но я не знаю стало ли лучше»
Что вы считаете своим наибольшим достижением на должности заместителя мэра Житомира?
Я жив (смеется). Ну, а на самом деле – я смог сплотить команду гуманитарного блока. Это действительно было «плечо к плечу». Для меня лично – это было важное ощущение. И я чувствовал, что я это сделал. И когда я уходил, то никто в спину не плевал. По крайней мере, дома пиджак проверил – все нормально (смеется).
Самый большой провал?
Самым тяжелым морально моментом в моей жизни был вопрос зарплаты медицинским работникам. И хоть я и понимал, что это как бы и не я виноват и это не мой личный провал. Но, наверное, вот это сожрало больше всего нервных клеток. Когда люди приходили с искренней проблемой и ты реально мог сидеть и только рассказывать им, что «мы делаем, мы работаем». Мы делали все возможное, но это решение было не в моей компетенции. Я чувствовал ответственность за то, что мы делаем.
Закрывая тему, я хочу сказать: я не понимаю того, что сейчас происходит. Реформа пошла, но вопрос с зарплатами в этом году тоже никто не решал. Я надеюсь, у них хватит ума этот вопрос решить.
«Я, как человек ответственный, всегда глубоко переживал, когда что-то не так происходило в моих управлениях»
Работники сферы образования на сессии. Для чего они пришли и кого защищали?
Люди боятся и не любят изменений. Любые изменения у любого нормального человека вызывают непонимание и отторжение, типа «ну его нафиг». Кого они защищали? Наверное, в первую очередь, себя. Ситуация, которая сейчас происходит - крайне заполитизирована. Если учителя будут читать мое сегодняшнее интервью, то вот мой личный совет этим людям: не позвольте использовать себя в политической игре.
Не связано ли это с последними скандальными новостями?
Конечно, связано. К сожалению, очень часто в вещах, которые имеют абсолютно нормальную хозяйственную работу, у нас в городе возникает слишком много ненужной политики. Люди играются людьми. Наверное, так везде происходит. Слишком много политики. Можно посмотреть сериал «Карточный домик» и там тоже люди через образование, которое имеет точки соприкосновения с огромным количеством людей, манипулируют.
Продолжая тему скандалов. Чувствовали ли вы какую-то персональную ответственность, связанную с этими скандалами? Например, с мясом в детских садах?
Я, как человек ответственный, всегда глубоко переживал, когда что-то не так происходило в моих управлениях. Опять же: груз времени, где-то что-то не дочитали, где-то что-то не доработали.
С мясом ситуация, как по мне, заполитизирована. До сих пор нет актов от лабораторий, что оно было отравлено. И никто не знает было оно отравлено или нет. Но это, как в анекдоте: «Так, у него дочь - проститутка. – Так, у меня вообще нет дочери. – Так, а ты теперь докажи!». И тут так – если человека обвинили, что оно было отравлено, значит оно было отравлено. Остальное уже не имеет никакого значения. И вот тут была для меня какая-то непонятная ситуация. Как по мне, это выглядело корпоративными разборками поставщиков мяса. Вот, честно.
Вопрос закупок в садики. Да, это была серьезная ошибка управления, материалы были неподготовленные, цифры появились непонятно откуда. И я, как куратор этого направления, чувствовал свою ответственность за то, что произошло. Хотя, если говорить бюрократически, там не было моей подписи. Но это сделали «мои» и я понимал, что это было неправильно, и то, что ситуация вспыхнула – это было абсолютно оправдано. Потому что документы были очень неправильно подготовлены.
Мы говорим с вами в кабинете заместителя мэра. Сейчас стало очень модным в разных кабинетах снимать портрет президента Украины Петра Порошенко. У вас я не помню его вообще, в принципе. Скажите почему?
Во-первых, есть «протокол госслужащего», а у нас – местное самоуправление. Мы не являемся госслужащими. И здесь этого портрета не было никогда. И чтобы я лично проявил инициативу… (пожимает плечами)
Я не член партии БПП. Я уважаю гаранта нашей конституции, но это не повод, чтобы я вешал его портрет в своем кабинете. Я считаю, что те вещи, которые висят, они должны создавать какую-то эмоциональную нагрузку.
Первыми картинами были картины, посвященные Героям Майдана и Героям АТО. Потом, со временем, я поменял классический портрет Шевченко. Для меня лично Шевченко - это не человек, а символ, какой-то архетип. Картина, которая у меня висит – это образ. Нам очень важно нашу культуру наполнять символами, правильными символами. И декоммунизация, которая происходит на сегодняшний момент, это правильно. Потому что я хочу своему ребенку объяснять, почему я хожу по улице Небесной Сотни, или по Грушевского, а не по Котовского. Я не могу ему объяснить кто такой Котовский, он бандит был, например. Есть перегибы, возможно, но глобально символизмы очень правильный и верный.
Ван Гог, Леннон - это тоже люди, которые «перепаковали» культуру. Один – в изобразительном искусстве, другой – в музыке. После «Битлз» музыка никогда не будет прежней. И это для меня были очень важные символы. В облгосадминистрации есть «етика поведінки держслужбовця». У них по этой этике есть, что президент должен висеть. Пусть висит.
«У меня было очень много возможностей отсюда уехать, но я не буду этого делать»
На следующий вопрос вы уже частично давали ответ. Но я увидел в нем осторожность и, возможно я неправ, но отговорку. После должности заместителя мэра куда идете, что дальше?
Частный бизнес. Медицинский частный бизнес. Это отдельный профессиональный медицинский проект.
Местному самоуправлению я готов помогать и дальше. Опять приезжает Павел Шеремета и я с удовольствием буду работать в рабочих группах «Городских прорывов». У меня будет больше времени, чтобы в это погрузиться. Появится время для стратегирования. На это никогда нет времени у чиновника. Возможно, это выльется в какие-то другие формы.
Я очень люблю город Житомир, искренне его люблю. У меня было очень много возможностей отсюда уехать. Да и сейчас есть очень неплохие предложения. Но я не буду этого делать. Я останусь здесь, я буду работать над стратегией развития города, я хочу, чтобы мои дети жили в городе Житомире. Это, кстати, было одной из главных мотиваций: почему я пошел во власть два с половиной года назад – я ненавижу жаловаться на кухне, как, мол, все плохо и ни черта не делать.
Я очень оптимистично смотрю в будущее, жизнь продолжается, наш город развивается. Я искренне желаю успехов людям, которые здесь остаются. Давайте будем более ответственны к себе. Это наш город. И если может кто-то где-то недорабатывает, вам никто не мешает выйти на улицу посадить дерево и покрасить лавочку.
Спрашивал Евгений Герасимчук, отвечал Матвей Хренов, фотографировала Татьяна Соболь
