Командир подразделения 54-го отдельного гвардейского разведовательного батальона из Новограда-Волынского рассказал Житомир.info о мирной жизни, отношении к украинской армии в зоне АТО, результатах перемирия и дал советы волонтерам.
Далее прямая речь капитана Андрея Жигалло:
Что мы заметили, когда ехали в отпуск, сравнили ту территорию, где мы сейчас находимся, выполняем свои задачи, и территорию, на которой мы уже въехали сюда, скажем так, может некорректно, в Украину, и обидно то, что средства массовой информации стараются больше высветить войну. Как не включишь новости – там война, там гибели, там погибло два человека, трое ранены, столько-то обстрелов было, туда попали, туда не попали. У меня такое впечатление складывалось, что чуть ли не специально это накаление обстановки, ситуации. Хотелось бы больше мира. Чтобы показывали больше мирной жизни. Я не знаю, могу ли я, это мое личное мнение, но хотелось бы просить средства массовой информации показывать именно ту жизнь, которая происходит в Украине, и хотелось бы, чтобы те люди на Востоке тоже это видели. То, что государство живет и люди в этом государстве живут, то есть что здесь происходит жизнь, а не только война. Разговоры про войну, рассказывать о том, как мы там живем, что мы там делаем, это мне кажется просто лишние негативные эмоции, и лишняя информация, которая не приводит ни к чему. Одно хотелось бы сказать и тем людям, если они будут видеть это на востоке: мы там находимся не для того что бы уничтожить все что там было, мы туда пришли, чтобы сохранить то, что там сейчас есть. Ну а в дальнейшем понятно – надо очень много работать для восстановления всего, но люди должны знать, что жизнь в Украине, она совсем другая, чем там преподносится. Мы там стоим, чтобы здесь люди жили, не переживали за что-то. Вот там были какие-то высказывания, в том числе у меня в подразделении есть человек, который говорит, что не понимает тех людей, которые в Киеве, мол мы там воюем, а они здесь гуляют. Ну, ради этого мы там и воюем, что бы люди жили спокойно, и занимались своими делами. И отдыхали, и улыбались, и смеялись. Ради этого мы там и находимся. А не для того, чтобы люди здесь ходили, в платочек плакали, жалели нас, и собирали последние крохи. Семьи переживают, и я скажу, наверное, они делают не меньшую работу, в частности наши жены матери, те которые ждут нас. Это огромнейшая поддержка и хотелось бы сказать огромнейшее спасибо всем нашим женщинам, женам, матерям, которые нас ждут. И зная о том, что нас ждут, там намного легче. Мы знаем куда возвращаться.
В момент когда мы приехали, скажем так (отношение местных было) 50 на 50: некоторые относятся нормально, некоторые могут и в спину плюнуть. В данное время на территориях, там, где мы уже стоим, отношение людей очень изменилось в положительную сторону, к украинской армии, к самой Украине, то есть более-менее уже лучше. Мы оказываем помощь по мере возможности, той же самой волонтерской помощью, которую нам привозят: часть продуктов мы завозим по селам, детям раздаем, просто населению раздаем, то есть живем и как можем помогаем. Отношение становится лучше.
Хотелось бы сказать про волонтерскую помощь, это больше будет как совет для волонтерских организаций, для волонтеров: чтобы они поддерживали отношения не в частности с одним каким-то там лицом, который служит там в каком то батальоне, а старались выходить, по крайней мере, на офицеров. А самое лучшее – на командира подразделения. Мы столкнулись с такой ситуацией и в моем подразделении: столкнулись с тем, что один человек взял на себя полномочия обеспечивать чуть ли не весь батальон. Собиралась волонтерская помощь для батальона, а фактически она частично доходила до нашего подразделения, и очень много уходило с ним. Он представлялся командиром роты, имел, так скажем, для себя так решил, что имел право отвечать за весь батальон. Люди собирали эти деньги, а деньги тратились на нужды по его усмотрению. Хотя нужды батальона были совсем в другом. И нужды батальона он знать не мог. Да и батальон не знал об этом, о том, что собирается такая помощь, и сколько ее было собрано, и что конкретно. Я лично общался с одной женщиной, через нее люди оказывали помощь подразделению. Она привозила бинокли, такую технику необходимую, это был еще сентябрь месяц и я с ней разговаривал по телефону, она плакала, рассказывая о том, что была такая ситуация в конце сентября. В то время у нас туговато было с биноклями, волонтеры нам поставляли эти бинокли, в то время мы очень нуждались в этом. В конце сентября этот человек, подчиненный, передает ей мешок из-под сахара, капроновый, полный с вещами, и говорит, что просит передать его на Киев, домой. Якобы там летние вещи, которые ему уже не нужны. Такое бывает, чтобы не накапливать, мы то с лета стоим, бывает, отправляем летние вещи. Она проезжает через блокпост в Изюме, а там бывает проверяют, спрашивают что везете. Ну, там то везу, то везу. А это? А это везу, боец попросил передать домой вещи летние. Можно посмотреть? Да, говорит, смотрите. Она ж без задней мысли, она даже и думать о таком не могла. Открывают мешок, а там спальные мешки теплые, там бинокли, теплые вещи, то, что передавали волонтеры. Это в то время, когда мы скидываемся с зарплат, покупаем бинокли, ездим в Изюм, за свои деньги. А оказывается, у нас эти бинокли были, а он их передает домой. Это наша вина, в частности моя вина, я не контролировал эту волонтерскую помощь. Я видел, что люди одеты, обуты, мне этого хватало. Хотя надо было это все контролировать. То есть если что-то привозится, оно должно передаваться по списку, по крайней мере, это должно быть под контролем. Люди здесь последние копейки, крохи собирают, что бы нам передать, а многие этим просто пользуются.
В данное время сказать, что мы в чем-то нуждаемся, я затрудняюсь. Может быть, как для военного человека я так говорю, но мне так кажется, что мы обеспечены, дай Бог каждому так. Мы одеты, обуты. Может быть, есть там небольшие нужды, техника нуждается в ремонтах – это мне кажется на данный момент одна из самых главных проблем.
Как командование примет решение, то мы и будем выполнять, мы военные люди. Будет дан приказ – будем идти, надо будет стоять или отходить – будем выполнять приказы. А что оно лучше, наступление или отдавать территории, здесь тяжело судить с нашей стороны, мы может быть многого не знаем. В любом случае я скажу, что война – это только потери. Перемирие существует, что бы не говорили, но сейчас стало абсолютно по-другому, меньше стрельбы. Любое перемирие всегда лучше, чем война. По крайней мере, это сохраненные жизни, что с нашей стороны, что с той стороны. К чему оно приведет – это опять же решают политики. И что они решают нам пока неизвестно, будем смотреть результаты уже позже. До чего там договариваются.
Там меняется даже не психика, а мировоззрение, то есть происходит переоценка ценностей. Здесь мы больше ценили: надо работа, надо деньги, понятное дело, надо семью кормить, то есть цель какая – надо где-то заработать, надо прокормить семью, то хочется, это хочется купить. Там это все превращается в такую пыль, в такой мусор, там больше начинаешь ценить именно отношение. То, что в руках не подержишь, но в то же время ни за какие деньги не купишь. Вот это меняется. То есть люди становятся, может быть, немного взрослее, умнее, после пройденного. Но психика, я бы не сказал, что меняется. Если человек уже пришел с ненормальной психикой, он с такой оттуда и выйдет. Но если приходят нормальные люди, то они так и остаются нормальными людьми. Вот я могу сказать про свое подразделение: люди как пришли нормальные, они и по сей день остаются нормальными и стали еще лучше, чем были. Но если человека взяли и он «на стакане» сидел здесь, то понятно там он сядет «на стакан» еще больше. Да, хочется вернуться, хочется вернуться всем. Из-за этого туда есть какая-то тяга, просто из-за того, что мы туда зашли вместе и (хотим) вернуться вместе. Вот из-за этого никого не хочется оставлять там. Может тяга именно вот такая, не воевать тяга, не жить в этих землянках, нет такой тяги. Так и к оружию, даже у меня, насколько я любил это оружие, я думаю, что по окончанию этого всего, я на пушечный выстрел не подойду к этому оружию.
В любом случае война рано или поздно заканчивается. С каким результатом и как это будет происходить – тяжело вообще спрогнозировать. По крайней мере, на то, что я знаю и на то, что я вижу и на ту информацию, что я имею, я не могу сказать как это будет заканчиваться. Конечно, нельзя говорить «благодаря», но скажем из-за этой войны начала появляться нация Украины. Именно украинцы. Что было до этого – каждый тянет на себе, кто землю растягивает, фирмы, деньги, то есть основная цель практически у всех, и у подрастающих детей это забивалось в голову, что самые главные ценности – это деньги. А в данное время появляется нация. И из-за этой войны… Воюем сейчас не только мы, те что с оружием в руках, воюет вся страна, и благодаря поддержке населения мы, возможно, выдержали те рубежи, которые на данный момент. И это заслуга не только людей, которые там на передовой с оружием, это заслуга в общем всех людей, именно людей обыкновенных. Поэтому огромнейшее спасибо людям.
Я говорю, что (не надо) делать из нас героев, или что мы сделали какой-то там поступок сверхъестественный, нет. Здесь вся страна – один поступок. Мы отстаиваем свои интересы и мы доказали всему миру то, что украинцы существуют, есть такая нация. Есть такие люди. И с нами надо считаться. И я думаю, еще годы пройдут пока мы это все закончим, пока все успокоится, и завтра-послезавтра мы будем не слабым государством и не бедным.
