В феврале 2015 года президент Петр Порошенко лично вручил «Золотую Звезду» офицеру 95-й отдельной аэромобильной бригады Игорю Герасименко. Тогда писали, что комбат Герасименко – один из самых молодых Героев Украины, он получил это звание в 30 лет. Сейчас Игорь Герасименко – гражданский человек. Чем он занимается после военной службы, как проходила реабилитация и адаптация к жизни на «гражданке» - об этом Герой Украины рассказал в интервью Житомир.info.
- С какого времени вы уже не военный, а гражданский?
- С конца сентября 2017 года я ушел в отставку. У меня есть ранения, было ухудшение здоровья, потому что мы как в 2014 году уехали из Житомира, сначала на юг, к Крыму, а потом на Донбасс, и до сентября 2017-го возможность попасть в Житомир или Киев – это только если командировки были. Т.е. возможность увидеть семью – это только командировка.
- А отпуск, ротация?
- Ну какой отпуск, какие ротации? Первая ротация 1-го батальона 95-й бригады была спустя полтора года. Мы приехали в мае 2015 года и сразу уехали на учения, у нас ротации были в зоне АТО.
- Фактически за 3,5 года отпуска не было и причина увольнения из армии – по состоянию здоровья?
- Да, конечно.
- И что делали сразу после увольнения со службы, в первые дни?
- Оформлял документы. Про всех кадровых военных можно сказать, что время службы – это как ты находишься в туннеле и видишь свет где-то очень далеко: пенсия или может квартиру дадут. И я вышел из этого туннеля раньше, прослужив 16,5 календарных лет, а выслуга у меня – 28 лет, потому что на войне месяц идет за три, и плюс в ВДВ год идет за 1,5. Выслуги больше чем достаточно.
- Вышел из «туннеля» и?
- И понял, что тут не все так просто и не все так сладко. Начал оглядываться на 360, общаться с теми людьми из офицерского состава, которые уволились раньше. И первое, что мне посоветовали: Игорь, полгода вообще никуда не лезь, не думай о работе, поедь куда-то отдохни, перевари это все в себе. Первый месяц, пока оформлял документы, было нормально, был в движении, все звонили, спрашивали «как там на гражданке», я отвечал, что классно (смеется). А потом началась серьезная «ломка». Я понимал, что это будет, осознавал, что это начнется, но, мне кажется, к этому нельзя быть готовым. Это как когда ты постоянно был в движении и тут резко остановился.
- Можете описать это состояние, на что это похоже?
- Состояние, как будто тебя закрыли в одной комнате, и ты остался один в закрытом узком пространстве. Спасибо жене и спасибо детям, они меня держали. И я вот эти полгода делал, как мне посоветовали, и всем передаю эту информацию: главное никуда не устроиться на работу, нельзя. Мы полгода постоянно куда-то ездили, где-то отдыхали, пока я не выдохнул, не разобрался в себе.
- Полгода – это оптимальный срок?
- Для меня – да, для кого-то может быть больше, для кого-то – меньше. И когда я выдохнул, уже понял – все, я на гражданке.
- «Выдохнул» - это когда перестало туда тянуть? Многие рассказывали, что их тянуло в АТО, потому что там они были нужны, чувствовали свою значимость, а тут все не так.
- Я бы сказал, что люди скучают за тем коллективом, в котором они находились. Их не тянет на войну, хотя они так говорят, их тянет к тем людям, с которыми они были там. Да, ребята оттуда приезжали, мы общались, но я понял, что уже прошло полгода и сколько можно жить той жизнью, и начали мы потихоньку заниматься другими вещами. Мой сержант с 1-го батальона предложил мне, когда я был в Киеве, встретиться. И он говорит: давай займемся регби. Я ему говорю: Рома, регби, во-первых, не популярное, и пока мы раскрутимся, то столько денег вложим, потому что если тренировать взрослую команду – это серьезное финансирование, если детей – то это серьезная ответственность и денег тоже не меньше.
- А он до этого занимался регби, был с этим связан?
- Нет, все «с колес» работали. Решили попробовать, сделали клуб «Киевские соколы», набрали деток. Первый наш матч мы проиграли, но регби – это такой вид спорта, где нет проигравших: команда, которая занимает последнее место, получает кубок «Лучшей команды». И первый наш кубок был «Лучшей команды», я, конечно, расстроился.
Первый состав команды «Киевские соколы», фото 23.09.2018 года
- С момента, когда друг сказал «давай регби», и до первого матча сколько времени прошло?
- Месяц. За месяц мы в Киеве собрали команду на Софиевской Борщаговке, команда ребят 8-10 лет. Купили форму, нашли тренера, грузина. А в Грузии, кстати, очень развито регби. И ребята, как для первого раза, играли достойно. И после этого прошел почти год, сейчас ребята вернулись из Италии: проиграли только французам на Кубке шести наций, заняли второе место, привезли кубок. И еще в прошлые выходные играли на первенство Украины, вышли в финал, который будет осенью в Одессе.
- Это какая-то фантастическая история.
- Ну да. Потом я поговорил с начальником физической подготовки и спорта ДШВ Андреем Палагиным и предложил ему организовать команду ДШВ: здоровые ребята, Житомир – столица десантных войск, почему нет? Он говорит: давай, и командующий ДШВ поддерживает. Подключилась Федерация регби Украины и на сегодняшний день Житомир вышел в высшую лигу регби Украины.
- У меня лично Украина и регби как-то плохо ассоциируются.
- Да, «сырой» вид спорта. Но в начале апреля мы провели в Житомире фестиваль регби на базе школы №28, на Крошне. Приезжали «Киевские соколы», детки из Ровно, у взрослых была команда 95-й бригады, ровенчане и киевляне. Это был первый такой дружественный матч, где играли десантники. В Киеве и Ровно регби уже долго развивается, а в Житомире его давно не было, хотя, по-моему, в 1978 году в Коростышеве проводился чемпионат СССР по регби.
Фестиваль регби в Житомире
- Но опять же проблема – в Житомир нет нормального стадиона ни для футбола, ни для регби.
- Я не вижу проблем, было бы желание. Если есть желание, то ты ищешь возможность, если желания нет – ты ищешь причину, вот и все. Мы можем играть на футбольном поле возле 28-й школы. Мы в Киеве когда искали, где играть детям, я приехал в школу на Троещине, не буду называть в какую, спрашиваю у директора школы: можно мы вот тут у вас будем тренировать ваших детей. Троещина – это район-миллионник, регби там нет. Я предложил директору школы тренировать детей, а он меня спрашивает: а сколько вы будете платить? Т. е. мы будем бесплатно тренировать детей, вложим деньги, купим форму, никакой пиар нам не нужен, и мы еще должны за это платить. И когда пришла зима, мы столкнулись с проблемой, что нужно найти какую-то закрытую локацию, чтоб не останавливать тренировки, потому что в конце февраля 2019 года уже будут следующие соревнования и нужно подготовиться. А никто не идет на встречу, я был очень злой из-за такого отношения на гражданке.
- А через местные власти, районные администрации киевские не пробовали решить вопрос с помещением?
- Я не буду вам об этом ничего рассказывать, только если вы выключите диктофон. Я понял, что нужно как-то перемещаться в Житомир. Приехал к (мэру Житомира) Сергею Ивановичу Сухомлину, встретились и я его спросил: а как вы вообще смотрите на регби? И я понял, что он нормально смотрит, но нужно показать что-то для Житомира. И мы с Андреем Палагиным берем в Киеве тренера профессионального, привозим его сюда и готовим ребят-десантников. Находим понимание с командующим ДШВ Забродским Михаилом Витальевичем, он это дело поддерживает. Мы запустили этот процесс в марте, а 19 мая были соревнования и мы зашли в высшую лигу, за 2,5 месяца.
- Армейский опыт в мирной жизни помогает или мешает?
- Не мешает точно. Скорее всего, помогает. Мы сейчас живем в такое время, что люди, с которыми я пересекаюсь, прошли через войну, и мне проще найти с ними, со своими, общий язык.
- Можете сразу, глядя на человека, определить «свой» или «чужой», есть какие-то признаки?
- Мне если человек не понравился сразу, визуально, я даже разговаривать не буду. Это, наверное, профессиональное, потому что через меня прошло очень много кадров, я, наверное, уже научился определять людей с первого взгляда.
- А воевал-не воевал тоже можно определить с первого взгляда, это видно?
- Это слышно (смеется). Когда человек начинает рассказывать, как он куда-то бежал, где-то воевал. Обычно люди, которые через это прошли, общаются об этом только между своими. Вот мы собираемся с ребятами и можем повспоминать. И мы не вспоминаем плохого, а приколы, которые были на войне, а их было очень много. Помимо той беды, тех потерь, было и много позитива, много знакомств, на моем пути встречалось очень много приятных людей.
Фото со страницы Игоря Герасименко в Facebook
- Получается, кто много говорит, тот мало воевал?
- Нельзя так сказать, но кто начинает об этом много говорить, тот может вообще не воевал, такие случаи были. Задаешь наводящие вопросы «где ты был?», потому что, в принципе, 95-я бригада была почти везде, за исключением нескольких населенных пунктов. Человек мог просто там находиться, а рассказывает, что он там высоты брал, штурмовал города. Поэтому я разделяю участников боевых действий и участников АТО – людей, которые там просто были, но не воевали.
- Ночью война не снится?
- Нет. Я думал, это будет, но нет. У меня регулярная реабилитация, я прохожу курс лечения. Есть люди, даже среди моих знакомых, которые получили контузии, увечья, и они это все пускают на самотек. Вот они жалуются, что им снится.
- Т.е. реабилитация нужна обязательно?
- Абсолютно, лучше проходить регулярное ТО, чем сразу капремонт, т.е. нужны обследования и курс лечения, особенно тем, кто получил ЗЧМТ (закрытая черепно-мозговая травма – авт.). И контузия, это такая штучка, что сегодня нет, а завтра да, и потом кому ты нужен? С этим шутить нельзя, я видел таких людей: он уволился, молодец, держится, а потом раз – и «овощ». И никто не может ничего объяснить. Если говорить о реабилитации военнослужащих, то, например, в США если они выходят из какой-то точки военных действий, то обязательно проходят курс реабилитации. Например, из Афганистана они возвращаются не сразу в США, а, допустим, в Прагу, где у них есть своя база, где они привыкают к городу, к мирной жизни, общаются, ходят в магазины и так далее, чтоб переформатироваться и адаптироваться к мирной жизни. А с другой стороны, люди, которые выходят оттуда, не должны рассчитывать, что их тут встретят с распростертыми объятиями. Ты должен это понимать, рассчитывать и надеяться только на себя.
- Но у нас же нет таких «мест адаптации», как в США.
- Вот я сейчас познакомился с Сашей Швецовым, он в 30-й бригаде служил, вот он молодец. И то, что он сейчас делает – это реально крутая штука: он берет людей, которые воевали, они едут в разные туры и могут побыть неделю или две в том круге общения, в котором они находились длительный период времени, и посмотреть, узнать что-то новое. Вот это реабилитация. Он реально молодец.
- Но это надо делать на уровне государства, а у нас Саша делает с помощью неравнодушных людей и денег из бюджета города.
- Рetit à petit l'oiseau fait son nid, что в переводе с французского означает «потихоньку, потихоньку птичка гнездышко вьет». Он сейчас начинает, пускай подхватывают идею. Есть и другие варианты, но это он попробовал на себе, ему это помогло и поэтому он начал развивать именно эту идею.
- Можно сказать, что ваша реабилитация – это регби?
- Да. Я полюбил этот вид спорта, мне очень нравится смотреть, как играют дети, потому что они играют чисто, еще не научились этой подлости, играют открыто, чисто, в отличии от взрослых. И я хотел, чтобы мой старший сын играл в регби, ему 10 лет. Мы поехали в Киев, к нашему клубу, он поиграл, ему понравилось, но я понимаю, что с Житомира в Киев я его не навожусь на тренировки.
- Поэтому есть смысл делать детскую команду в Житомире?
- Да. Мы уже закладываем маленький фундамент. Я думаю, с 1 сентября мы начнем. Скорее всего, на базе школы №28.
- Сын там учится?
- Нет, сын учится в лицее №25, но возле 28-й школы есть стадион, мы исходим из локации, чтоб было удобно.
- Давайте и о политике поговорим: недавно появилась информация, что Герой Украины Игорь Герасименко собирается баллотироваться в народные депутаты по Житомиру от партии «Слуга народа».
- Предложение есть, изучаем. На сегодняшний день я для себя сделал вывод, что сама лучшая инвестиция – это наши дети. И я понимаю, что если мы и дальше будем идти такими «семимильными» шагами, то мы далеко не зайдем. Мы поездили немного заграницу, я посмотрел уровень жизни там и понял, что не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы прогрессировать, а не стоять на месте или еще хуже – регрессировать.
- Некоторые считают, что военным в Раде делать нечего, потому что у них ни образования подходящего, ни опыта, не экономисты они и не политики.
- Возможно. И, кстати, у меня есть экономическое образование, но я профессиональный военный, а в Раде есть Комитет по вопросам национальной безопасности и обороны. Но я сейчас изучаю партии, их идеологию и направление движения, потому что лучше с умным потерять, чем с дураком найти.
- От других партий тоже были предложения?
- Да.
- Назвать партии можете?
- Нет.
- А количество?
- Еще три кроме «Слуги народа», но там предлагали в списке, это мне не нравится.
- Ваша главная мотивация возможного депутатства – дети, а сколько у вас детей?
- Двое, два сына. А женаты мы официально пять лет, до этого семь лет жили в гражданском браке.
- Вы решили оформить отношения в 2014 году, когда начались боевые действия на востоке?
- Да. Настали такие времена, что можно было и погибнуть, поэтому мы расписались. Старший сын родился в 2009 году, можно сказать, что он был свидетелем на нашей свадьбе (смеется). Все спонтанно получилось: я уже говорил, что не было возможности вырваться, позвонил жене, говорю: еду в Киев, у меня есть два дня, надо в ЗАГСе договориться за время, потому что я опять уезжаю на Донбасс. Приехал, быстро расписались и я уехал, такая вот свадьба была, надо будет как-то повторить, чтоб было красиво.
- Жена откуда родом?
- Жена из Коростеня, но после того, как взорвалась Чернобыльская АЭС, они с родителями уехали в Россию, и до момента росписи жена была гражданкой России.
- Не было проблемы со сменой гражданства?
- Она захотела его поменять, когда началась война, но ей сказали, что самый простой способ – это выйти замуж за гражданина Украины. А первая моя командировка в Киев из АТО была в ноябре 2014 года, вот тогда и расписались.
Тамара Коваль, редактор Житомир.info
